В данной категории Вы можете узнать всю информацию о русской художественной культуре второй половины XIX века. Вы узнаете как пишется картина мира, как основывается образ России, а также узнаете все о влиянии судьбы человека на культуру.
Но основная задача строителя была связана при этом не столько с утверждением простоты в общем архитектурном облике сельского дома, сколько с решением его внутренней структуры. Свободное, не ограниченное классицизирующими канонами построение внутреннего пространства английского коттеджа XVI в., к которому обратились в архитектуре романтизма сначала на родине и вслед за тем в русском зодчестве 1830-1840-х годов, по-видимому, отвечало свойственному этому времени сознанию самоценности внутреннего мира человеческой личности и стремлению к освобождению от сковывающих ее условностей, к душевной свободе.
Было обращено внимание даже на порождение пространственным решением этой комнаты, как, впрочем, и всей планировки дома, «ощущения доброй таинственности и одушевленного ею уюта». Действительно, особый характер двухстороннего освещения гостиной через эркерные двери-окна, постепенно меркнущего к ее центральной части, может быть, и способствует возникновению у посетителя этого ощущения.
На протяжении всего XIX в. жизнь детей, их интересы и воспитание занимали в культурном быте интеллигенции большое место. В усадебных условиях у старших поколений находилось больше времени для участия в детской жизни, поэтому жизнь детей здесь протекала более слитно с родителями, чем в городе. Занятия сочетались с длительными совместными прогулками, час в день в Муранове отводился верховой езде.
«Моя усиленная деятельность происходит, в сущности, лишь от большой потребности в отдыхе и душевном покое» . , - писал Баратынский матери. И посадка аллей, рощи, леса ему представлялась претворением поэтических исканий в реализации обыденного, практически необходимого дела.
Вместе с архитектурной средой изменения во второй половине XIX в. претерпевала и парковая среда усадьбы, продолжавшая развиваться под воздействием английской парковой архитектуры.
Поэтому барский дом в усадьбе «Мошенские горы» был небольшой, подчеркнуто скромный; его деревянные оштукатуренные стены скрывались под обвивавшим их плющом, за густо насаженными кустами роз и белой акации. К дому был пристроен протяженный павильон со службами и комнатами для гостей. Разнообразные, точно намеченные прогулочные дороги были проложены через обширный парк, раскинувшийся на склонах Мошенских гор, вдоль речки Мошны и Днепра.
Непрерывно нараставший интерес в образованных слоях русского общества к собственной истории, к развивавшимся естественным наукам, к архитектуре и искусству привел не только к увеличению числа музеев - исторических, художественных и естественных - и к большему распространению частного коллекционирования предметов искусства и старины, но и к выработке особенного, «музейного» видения, восприятия явлений материальной и художественной культуры и прошлого и современности сквозь призму их «музейной» значимости.
Этот флер ощущал и А. И. Герцен. Старый каменный дом в подмосковном имении его отца Васильевском с тоненькой березкой, выросшей из трещины в сенях, вызывал в нем такую же жалость, какую обыкновенно вызывает всякое заброшенное живое существо. И не случайно сам писатель связывал это чувство с первой встречей с деревней, давшей ему множество поэтических впечатлений.
Если, исходить из времени действия основной части «Обрыва» - 1852- 1853 гг. то эпизод с осмотром старого дома приходится на конец 1840-х годов. Однако он отражает психологию восприятия ушедшей в прошлое усадебной культуры XVIII-начала XIX в., свойственную человеку 1850-х годов. В пользу этого предположения говорит и то, что «Обрыв» был задуман в 1849 г., но вышел в свет лишь в конце 1868 г., несомненно впитав в себя за это время новые взгляды. Не случайно приведенный эпизод попал в первую часть романа, служащую как бы прологом ко всему произведению.
По справедливому замечанию И. Ф. Анненского, «Гончаров жил и творил главным образом в сфере зрительных впечатлений: его впечатляли и привлекали больше всего картины, позы, лица. . . Интенсивность зрительных впечатлений, по собственным признаниям, доходила у него до художественных галлюцинаций». В противопоставлении двух барских домов - старого и «нового» - зрительные впечатления почти неуловимо дополняются ощущением одушевленности материальной среды усадьбы, порожденной ее взаимодействием с окружающим миром.
Еще более определенно та же тоска по ушедшим в небытие временам выражена в картине В. М. Максимова «Всё в прошлом» (1889, ГТГ). Не ограничившись показом лирических аспектов этой темы, художник заострил ее социальный смысл. На картине изображены две старые женщины, всю жизнь прожившие бок о бок, вместе состарившиеся и, казалось бы, объединенные общими воспоминаниями о прошлом.
Дом радостно принимал меня в свои объятия и каждой половицей, каждым окном, каждой ступенькой лестницы, каждым звуком пробуждал во мне тьмы образов, чувств, событий невозвратимого счастливого прошедшего. Мы пришли в нашу детскую спальню: все детские ужасы снова те же таились во мраке углов и дверей; прошли гостиную - та же тихая, нежная материнская любовь была разлита по всем предметам, стоявшим в комнате; прошли залу - шумливое, беспечное, детское веселье, казалось, остановилось в этой комнате и ждало только того, чтобы снова оживили его.
Но помимо проявления естественной ностальгии по прошлому, вообще свойственной человеку, в усадебной культуре происходили процессы, родственные этому явлению, но побуждавшиеся иными причинами. Речь идет о стойкости традиций, и их жизненности на протяжении всей второй половины XIX в. именно в усадебной культуре в отличие от городской.
В городе разработка архитектуры зданий в зависимости от их назначения и сама типология образных решений их фасадов тоже вырабатывались в течение длительного времени и, если отбросить второстепенное - декоративное убранство, - изменялись незначительно вплоть до 1890-х годов. Даже стилизация в русском духе принципиально не влияла на общее восприятие архитектурного облика, в целом стереотипного для данного вида зданий.
Естественно, что в судьбе русской усадьбы и развитии усадебной культуры на протяжении XIX в. огромную роль сыграла реформа 1861 г. После отмены крепостного права были подорваны все важнейшие основы барщинной системы.