В данной категории Вы можете узнать всю информацию о русской художественной культуре второй половины XIX века. Вы узнаете как пишется картина мира, как основывается образ России, а также узнаете все о влиянии судьбы человека на культуру.
В памятнике, расположенном в парке, сливаются в единый тип две его разновидности, существовавшие в XVIII-первой трети XIX в. порознь и соотносившиеся как главное и второстепенное: частный памятник усадебного парка и публичный памятник монарху или полководцу в центре городской площади.
Александровский парк в Петербурге перед Адмиралтейством не исключение.
От нее открывалась великолепная панорама, включавшая вид на Кремлевскую стену, Нескучный сад, Воробьевы горы, храм Христа Спасителя, Швивую горку, Симонов монастырь. Статуя императора стояла в центре площадки под сенью шатра. Такая композиция решала проблему восприятия памятника вблизи и издали.
Новый принцип размещения памятника императору в соотнесении с главными объектами его деятельности аналогичен семантике постановки памятников национальным героям. Складывается традиция воздвигать памятники драматургам перед зданиями театров, композиторам - перед зданиями консерваторий и филармоний (памятник М. И. Глинке перед Петербургской консерваторией, скульптор Р. Р. Бах), врачам - перед больницами (Н. И. Пирогову перед входом в клиники Московского университета, скульптор В. О. Шервуд), ученым - перед институтами и университетами.
Культурно-исторический взгляд на мир, заставляющий уподоблять миру - историческому миру человеческой культуры - город, усадьбу, поселок, музей, выставку, театр (мир искусства, мир национального искусства), не миновал и жилой интерьер. Больше того, нигде, кроме музеев и выставок, музейный принцип не получил столь последовательного и широкого распространения, как в жилом интерьере.
Покои великого князя, расположенные на первом этаже, включали «биллиардную во вкусе style Elisabeth», гостиную «в новогреческом стиле, с расписными стенами и потолком», кабинет «в византийском вкусе. К половине великого князя примыкает баня, в которой каменка облицована расписными изразцами, стены обделаны липовым деревом с резьбой в русском вкусе».
Во дворце великого князя число покоев больше, чем в особняках и тем более в квартирах лиц интеллигентных профессий, но историчность подхода, музейность характера у них общая. Об этом свидетельствуют рассчитанные на массового потребителя разного рода руководства и описания в альбомах образцов мебели и интерьеров. Изданные в 1850 г. «Новые комнатные декорации, или Образцы-рисунки изящно отделанным комнатам.
Свадебный туалет, убранный фестонами из кисеи, тюля или кружев все в стиле Людовика XV или рококо. Лист II. Кровать полуторная на колонках с резным фронтоном и филенкой. Другая кровать на пилястрах с резными украшениями. Шифоньер с резным фронтоном и резными украшениями на филенках, все в стиле Людовика XVI.
Историзм мышления входит в обиход, превращается в своего рода стереотип, главные признаки его - готическая комната (в данном случае спальня), столовая или гостиная в русском стиле, кабинет в восточном с неизменным турецким диваном. Интерьер как вид архитектуры развивается в одном направлении с другими видами прикладного искусства, включая прически и одежду.
Потребности среднего сословия совершенно другие. Половину же мужскую составляет почти исключительно кабинет и отделение, сообразное с занятиями хозяина, т. е. или библиотека, или музеум, или лаборатория, или контора» . Однако в любом интерьере обязательно была комната, напоминавшая музей: художественный, естественноисторический. Это портретная галерея близких и дорогих людей, не обязательно родственников.
Во всех описаниях и фотографиях интерьеров наряду с музейным подходом обращает внимание на себя еще одна особенность: обилие вещей и мягкой мебели, мягкие складки портьер, уют и заставленность комнат; центр самой большой и парадной комнаты богатого дома - гостиной, как правило, занимает круглый диван с декоративной вазой либо вазой для цветов.
Во второй половине XIX в. сословность не исчезает. Но она обнаруживает тенденцию ограничиться количественными, а не качественными различиями (качеством материалов, качеством художественности, которые определяются неравными материальными возможностями). Это грани одной культуры, а не разные типы культуры, как было в период барокко и классицизма.
«Есть еще пропасть людей, - пишет критик, - которые воображают, что нужно быть изящным только в музеях, в картинах и статуях, в громадных соборах, наконец, во всем исключительном нет, настоящее, цельное, здоровое народное искусство лишь там, где и лестница моя изящна, и комната, и стакан, и ложка, и чашка, и стол, и шкаф, и печка, и шандал, и так до последнего предмета: там уже значительно более и интересна, по мысли и по форме и архитектура, а вслед за нею живопись и скульптура.
Аналогичную картину представляет заполненный мебелью и утварью жилой интерьер. Особенности миропонимания второй половины XIX в. больше, чем когда бы то ни было, превращают его в своеобразную разновидность автопортрета. Индивидуальные склонности, жизненная позиция, род занятий, система ценностей не только не затушевываются, но и сознательно подчеркиваются архитектурной отделкой и меблировкой комнат. Естественно, это индивидуализация в пределах свойственных времени закономерностей, в кругу разделяемых определенной социальной группой ценностей.
Отношение к предметному наполнению интерьера как бездумной моде, безделушке вряд ли оправданно. В древнерусском искусстве, подчеркивает Ф. И. Буслаев, одну и ту же форму «давали и целому храму, и раке святого, и церковной утвари, например, - дароносице, кадильнице, то есть по рисунку романского, византийского или готического собора делали мелкую церковную утварь.
В годы первой строительной горячки начала 1870-х годов в Москве на Никольской улице (ныне ул. 25-го Октября) по проекту архитектора В. Е. Вебера была сооружена гостиница «Славянский базар», где, кроме номеров для приезжающих, ее владелец А. А. Пороховщиков устроил базар и концертный зал.