A. Фадеева, уже упомянутые фильмы А. Довженко, такие монументальные кинополотна С. Эйзенштейна, как «Броненосец .«Потемкин», «Александр Невский»,- произведения с явно выраженным пропагандистским началом, А как не вспомнить ставшее хрестоматийным для нынешнего школьника «Как закалялась сталь» Н. Островского, произведение героически-романтичное, где каждая страница пропитана страстью могучих дел, пафосом строительства нового мира, бескомпромиссной борьбы против всего, что мешало строить социализм.
Энергичный жест, фигура, полная движения, создают впечатление прямого репортажа с места события. Авторы (скульптор С. Евсеев, архитекторы В. Шуко, В. Гельфрейх) добились весьма убедительной документальности образа.
Специальным декретом Совнаркома от 12 апреля 1918 года намечено снять «наиболее уродливые истуканы» и выставить «первые модели новых памятников на суд масс». Просвещение, агитация, широкая вовлеченность масс в дело Октября - наиболее важные функции социалистического искусства, сложившиеся еще в первые годы Советской власти.
Для всех зрителей есть место, все возможные варианты выбора себя изображены на фреске. Зритель поставлен в ситуацию решительного, бескомпромиссного выбора-поступка. Художник-коммунист, пламенный пропагандист Давид Сикейрос использует искусство для донесения своих идей. Что же в описанной работе является, так сказать, носителем пропаганды? Изображение, образ, идея, воплощенные в живописи на стене здания?
Идеология занимает большое место в борьбе за чувства и умы людей. Не случайно буржуазные теоретики огромное внимание уделяют именно идеологии. Кризис буржуазного сознания привел к тому, что империализм постоянно нуждается в обновлении апологетических теорий капиталистического общества, облекая их в одежды не иначе как «глобальных», «вселенских», «планетарных» систем ценностей.
Пропагандистское влияние всегда начинается с идеала, пусть он и не лежит на поверхности, не выявлен специально. Налицо двусторонняя зависимость: пропагандистская деятельность начинается с идеала, а всяческое выдвижение идеала, использование его как образца выступает уже актом пропаганды. В итоге получается такая закономерность: художник не может не быть пропагандистом, как и пропагандист в искусстве не может не быть художником.
Пропагандировать можно по-разному: выступать с трибуны митинга или телеэкрана, языком плаката, газетной строкой, стихом или картиной. Но и любое практическое действие может стать актом пропаганды, может стать поступком. Когда в бою погибал знаменосец и знамя подхватывал другой - он пропагандировал. Воспитательная роль пропагандистского воздействия огромна.
Сочетание публицистических и художественных мотивов рождает мысль, побуждает к действию. Взволнованный стиль повествования как бы отрицается иронией, и такое отрицание еще ярче очерчивает реальность. Панорамы жизни так и видятся читателю политыми кровью и потом. Как видно, мы опять обнаружили диалектику художественной мысли.
Художник ставит свое детище в атмосферу публичности - в дневнике, записной книжке и прочее. Порой такое публичное оглашение идеала стоит даже выше по своей гражданской активности, концентрированное художественной мысли, чем само художественное произведение, которое так и «не дорастает» до уже сформулированного идеала. Порой весь творческий путь становится движением к идеалу, выраженному так публицистически бескомпромиссно.
Диалектика взаимосвязи видов искусств состоит в том, что любое искусство (архитектура, музыка, кино) в своем развитии как бы возвращается к своему началу, к той системе видов искусства, из которой оно родилось (в примере с кинематографом это достаточно легко обнаружить), заново переосмысливает это начало и идет дальше. Диалектичность взаимодействия обнаруживается и в том, что и сама совокупность искусств тоже отражает в себе новый вид, обогащается его достижениями (то есть развивается и начало), а затем вновь на очередном витке спирали отражается в виде искусства, который делается от этого все богаче и богаче.