Культура как абсолютная ценность человечества ставит перед обществом новые и новые задачи. До тех пор пока общество может их плодотворно решать, культурный и социальный процессы развиваются синхронно, стимулируют друг друга. Но нередкими бывают и моменты, когда интересы культуры и интересы социальных институтов расщепляются, общественная система не в состоянии удовлетворять растущие запросы культуры, ассимилировать их в присущих ей формах социальной жизни.
Сфера социальной памяти, как и индивидуальная психика, какое-то время хранит и использует этот опыт, пока возникновение новых процессов вновь не нарушает достигнутый консенсус их психического отражения. Всякое обратное желание защититься от трансформации, довольствоваться малым, ограниченным и устойчивым, свидетельствует о слабости в психических процессах, их не мобильности и неумении адаптироваться к новым потребностям материальной и духовной жизни.
Традиции марксистского подхода предполагают рассмотрение социально-психологических явлений, в том числе настроений, не как имманентно развивающиеся силы, а как продукт всей системы социальных отношений и исторического развития человечества.
Подавляющее большинство исследователей на этот вопрос отвечают положительно. А. Р. Лурия обращает внимание на то, что все разнообразие психологических процессов формируется в конкретных общественно-исторических условиях и имеет принципиально иную структуру в условиях доминирования различных форм деятельности.
Такой взгляд характерен и для ряда зарубежных ученых, в частности М. Фуко. Анализируя его раннюю работу Безумие и неразумие: история безумия в классический век, Н. С. Автономова отмечает: Сознание нормального человека раздвигает свои рамки и лишается четких очертаний: безумие и неразумие проявляются уже не как нечто инородное сознанию, а как нечто родственное, с чем сознание может иметь контакт и вести диалог.
Однако историко-философская традиция побуждает многих авторов пока еще пользоваться единым понятием иррационального.
Рассмотрим некоторые черты общей направленности и основных фаз духовного процесса. В силу всеобщности законов духовной культуры в целом они оказывают заметное влияние и на ее локальные формы, какой является художественная культура.
На относительность дилеммы и подвижность соотношения в культуре рационального и нерационального уже не раз обращали внимание теоретики, анализирующие глобальные процессы динамики культуры. Так, Т. И. Ойзерман обоснованно утверждает историческую изменчивость рационального, его относительность и противоречивость. Формы рациональности с течением времени устаревают и потому преодолеваются последующим развитием.
Возделывая и непрерывно расширяя сферу рационального, человечество осваивало все то, что еще недавно лежало за его пределами, принадлежало сфере нерационального, неосвоенного.
Развитое человеческое сознание, обогащаясь постижением всеобщих закономерностей и взаимосвязей, опираясь на накопленный опыт, пролагало пути деятельности человека в истории, содействовало его победам над собой и природой, умножению человеческого в человеке, способности к самопревыщению.
Взаимопереходы искусства с общими духовно-содержательными процессами культуры двойственны: художественное одновременно сводимо и несводимо к нехудожественному. Образный строй искусства дает повод для рациональных обобщений, формирования осознанных идеалов, выявления интересов, ценностей, норм, концепции личности, но вместе с тем специфическая креативная сила искусства не растворяется в этом содержании, а представляет собой нечто гораздо большее, глубоко захватывающее всего человека.