Четкость исходных методологических установок - необходимое условие любых рассуждений о фольклоре. Для того чтобы с самого начала достигнуть минимально необходимой ясности в этом отношении, изложу главные идеи данной статьи в виде нескольких тезисов:
Вместе с тем в отличие от других форм духовной культуры задача искусства не сводится к изживанию сферы нерационального, невербализуемый элемент не является сторонним, служебным для искусства, а, напротив, имманентен для него, есть выражение его самобытности и эвристической силы. В этом - залог постоянного восхождения искусства к освоению расширяющейся полноты духовного развития человека и, следовательно, художественного гуманизма.
Кризисом будет дан толчок развитию искусства к открытости, к размыванию замкнутых границ жанра, произведения, характера, языковых форм и т. д. Закрепленные традицией образные значения, сдвинутые с привычных мест, придут в движение, предваряя возможность новых творческих открытий и переворотов.
Провоцируя эти непрерывные движения и преобразования, искусство и обнаруживает себя как творческая сила культуры.
Публикуя свои лирические идеограммы, Г. Аполлинер видит в них порождение некоего визуального лиризма, объединяющего выразительные средства музыки, живописи и литературы. Импрессионистическое художественное видение живописцев подхватывается импрессионистами-музыкантами; и те и другие в соединении с символистами и некоторыми другими течениями пытаются в своем творчестве оторваться от сковывающих законов земного притяжения, утверждать гармонию в ином измерении, способном стать выразителем универсальных идей и категорий.
Исследователи говорят об этом периоде как об общеевропейском демонизме, столь охотно эксплуатировавшемся символистами разных стран, утратившими чувство границы между добром и злом. Слово у многих поэтов-символистов (А. Рембо, П. Верлен) утрачивало свое содержательное значение, но усиленно акцентировало звуковое, фонетическое начало.
Дискредитация культуротворческих возможностей науки и техники породила в буржуазной философской среде утверждение несовместимости гуманизма и сциентизма. Психоаналитические эксперименты. Фрейда, физические опыты по расщеплению ядра - все это заставляло осознавать недостаточность имеющихся способов освоения мира, ощущать рядом с собой расширившееся пространство нерационального.
Поскольку наша статья носит преимущественно методологический характер, мы не останавливаемся специально на освещении всех многообразных стилевых процессов XIX в., отразивших перипетии социального и культурного развития. Отметим лишь, что, как известно, относительная устойчивость писательской эпохи не была длительной.
Не раз Бальзак противопоставлял понятие выразительности холодной, застывшей красоте, говорил об однообразии категории прекрасного: Китайская теория за несколько тысяч лет до сарацином и средневековья увидела необъятные возможности, заложенные в уродливом, слово, так необдуманно брошенное в лицо романтикам, которым я пользуюсь для противопоставления слову прекрасное.
Характерная в этом отношении для литературного развития XIX в. черта - определенный спад интереса к прекрасному как критерию совершенства произведения искусства и усиление интереса к качествам характерного, выразительного.
Возобновляя в истории свою роль актуального вида искусства, и музыка, и литература, и живопись, и сценическая драма всякий раз находятся в качественно новых отношениях и неповторимой системе взаимосвязей как внутри семьи искусств, так и с общим социокультурным контекстом. Под влиянием этих связей происходят процессы обогащения и шлифовка выразительных приемов каждого вида искусства, перерастание их собственных границ.