В категории «культура» Вы можете прочитать интересные материалы о современной культуре и живописи. Мы постарались описать как можно подробнее о современной культуре общества нашего мира. Если Вам интересна тема культурологии человечества то данная категория создана именно для Вас.
Однако при всем понятийном экспансионизме, который таит в себе опасность сведения идеи, образа, формы к чему-то преходящему, еще не достигшему понятийности и зрелости, немецкая классическая философия открыла в чувственности эстетической видимости ничем не заменимые рамки, в которых могла развиваться специфика и внутренние закономерности автономного искусства.
Тем самым эстетическая видимость, искусство, сводится к чисто внутреннему, лишенному какой-либо трансцендентальности, видимость становится кажимостью, форма - формализмом. Именно этого сумела избежать немецкая идеалистическая эстетика с помощью содержательных определений эстетической ценности (как выражения исторических ценностей) и критериев эстетической оценки прекрасного, трагического, комического и т. д.
Здесь речь не идет о том, чтобы проследить всю изменчивую историю эстетики автономности со всеми ее за и против вплоть до современности. Вместе с тем необходимо ответить на вопрос, оказываются ли принципы, сформулированные эстетикой автономности, с истечением периода искусства - самое позднее с началом нашего века - устаревшими и поэтому непригодными для современного развития искусства?
Ввиду видимой окаменелости ситуации в Германии бунт против нее - каковой происходит тогда повсеместно - был делом раздробленного, хотя образованного, но экономически несамостоятельного авангарда. На семидесятые годы пришлось обострение этого бунта, его радикализация и расширение.
Отчетливее всего это нашло свое отражение в движении Бури и натиска (1770-1786/88).
Несомненно, движение Бури и натиска представляло более зрелую ступень в процессе столкновения буржуазного национального самосознания, чем Просвещение. Лучшие произведения этой литературы завоевывали широкую национальную публику, обрели они и общеевропейское значение.
К нерасторжимому единству чувства и мысли присоединяется действие в качестве конечной цели использования человеком своего разума. В своих замечаниях к гетевскому Гецу фон Берлихингену Ленц писал: действие, действие является душой мира, а не наслаждение, не чувства, не фокусничанье.
В результате тщетность литературных усилий проявлялась все отчетливей. Самое позднее с середины 80-х годов XVIII столетия ожидания и надежды представителей Бури и натиска на скорейшее общественное обновление оказались иллюзорными. Из-за незрелости политической ситуации в Германии не могло быть и речи в обозримом будущем о революции снизу.
В этом процессе буржуазной эмансипации искусству присваивался чрезвычайно высокий ранг, что в то же время привело к слишком завышенным претензиям, не соответствовавшим фактическим возможностям. Их задачи, в которых преследовались вовсе не революционно-политические, а реформистские цели, в конечном счете сводились к защите поэзии во враждебном ей мире.
Одновременно здесь проявляются очертания нового методологического принципа - ставить возникающие проблемы в более общий контекст, не взирая на их конкретную политическую, социальную и национальную выраженность, и решать их как проблемы всего человечества.
Оба они, как Шиллер, так и Гете, мечтали о гармоничном развитии человека, который может совершенствовать все свои силы и способности. Это был человек, освобожденный от религиозной опеки и феодального принуждения, но одновременно вынужденный бороться с последствиями отчуждения.
Дефицит утративших силу религиозных смысловых ориентации целостности смысла означал, что для отдельного человека не было возможности разобраться в современной картине мира в целом, а также понять свое место в ней.
Вечно прикованный к отдельному малому обрывку целого, человек сам становится обрывком. Влиянию этого явления Шиллер противопоставляет эстетическое воспитание, с помощью которого человек способен удовлетворить потребность в целостности познания и переживания.
Чтобы осуществить эту цель, должен быть создан новый тип художественной выразительности. Если ранее эстетика Бури и натиска развивалась под знаком психологии воздействия, то в более позднее время ей на смену приходит радикальная переориентация па эстетику произведений.
Во всяком случае, переход от манеры к стилю, который осуществил Гете на пороге 90-х годов, обозначил путь от Бури и натиска к Веймарскому классицизму и подразумевал критику и отказ от произведений, в том числе и собственных, в которых только или преимущественно отражается собственная субъективность художника.
Правда, в основе веймарской классической поэтики принципы индивидуальности, субъективности и оригинальности художественного творчества целиком снимаются, разумеется в гегелевском смысле.