Автор: Анастасия Полякова | Категория: Культура XIX века
Стараясь постичь тайны мироздания, русские поэты-романтики, современники Иванова, часто пристально вглядывались, до боли в глазах, в ночное звездное небо, в льющийся сверху лунный свет. В «торжественной» и «чудной» красоте небес они пытались найти ответ на свои земные проблемы, на свои жизненные чаяния и мечты.
Подобный пантеизм растворял творца не только в природном универсуме, но и в создаваемой им картине мира, в самой идее бытия. Столь любимое в ту пору слово «бездна», рожденное созерцанием именно ночной мглы, упраздняло физические границы этого мира, сливая воедино реальное и воображаемое, внушая одновременно и страх и надежду.
«Утопать в гармонии вселенной» и «отражать вселенную в себе» - эти несколько прямолинейные поэтические декларации вполне точно определяли двуединую творческую позицию романтического поэта.
Работая над своим большим полотном, Иванов тоже до изнеможения всматривался в природу и тоже склонялся перед ее торжественной красотой. «Портретным образом работать ландшафты гораздо легче, чем идеальным» - делился своими соображениями художник в свои ранние итальянские годы.
Впоследствии Иванов отошел от этого жесткого разграничения творческих установок, разграничения, в котором еще слышались отзвуки академической эстетики, и его главные старания живописца оказались направленными на то, чтобы воплотить в образах природы гармонию между реальным и идеальным.
Его известные пейзажные этюды являют себя зрителю и в качестве добросовестнейших натурных штудий, и в виде картин, проникнутых идеей о бесконечном величии вселенной. Природа в этих этюдах - это не место для досужего времяпрепровождения современного человека. Это и не место, где античные нимфы могли бы водить свой вечный хоровод, остановив ход истории, течение времени.
← Работая над своим большим полотном | Поставленные вопросы → |
---|