Автор: Иван Коса | Категория: Культура XIX века
Уже 10 лет, как не было в живых Островского. Смерть художника сама по себе всегда неизбежно вносит неуловимый оттенок в восприятие его творчества. Отделяя произведение от его создателя, давая ему самостоятельную жизнь, она как бы ослабляет связь со временем, его породившим, переводя уже в иную временную категорию.
В 1890 г. театральный критик С. Васильев (С. В. Флеров), констатируя тот факт, что «на нашем Малом театре произведения А. Н. Островского перестали привлекать публику», задается вопросом: «кто оказывается виноватым: самые ли произведения или целый ряд причин, лежащих. вне их?» Через четыре года после смерти Островского значение его «великого художественного наследия» находится, по мнению критика, «уже вне сомнения и споров» (и сомнений, и споров вокруг наследия Островского на самом-то деле предстояло еще великое множество). С. Васильев озабочен другим: «как нужно ставить и играть Островского теперь», когда «самые типы утратили во многих случаях непосредственную тождественность с современною нам бытовою жизнью?». Заметим, что С. Васильев, как и критики прежнего времени, продолжает видеть в драматургии Островского лишь «художественно написанную жанровую картину», хотя значение ее оценивает уже гораздо выше.
В том же, 1890 г. другой историк театра - Д. Д. Коровяков в статье, опубликованной в «Русском вестнике», подвергает пересмотру сам подход к творчеству драматурга: «Не только русская публика, но и большинство критиков, раньше всего и больше всего, усмотрели в Островском бытописателя, поразившись яркости его изображений бытовых форм и внешних проявлений русской жизни. Как выразитель национальных особенностей внутреннего мира русских людей, как художник характеров, а не нравов только, Островский был понят немногими, да и до сих пор значение его в этом отношении далеко еще не вполне оценено и выяснено» .
← Смерть художника | Феня, как и Лариса → |
---|