Автор: Иван Коса | Категория: Культура XIX века
И Васильев, и Коровяков смотрят на Островского с позиций классического искусства XIX в. Но и в рамках этих позиций взгляд меняется - пока еще плавно, постепенно. Слишком долго в Островском не умели и не желали видеть перемен. Инерция восприятия, по сути, закрыла позднего Островского для современников, да и не только для них.
Лишь постепенно является мысль, выводящая драматурга за пределы «жанровой картины», «бытописательства»; лишь постепенно открываются в нем новые, не замеченные ранее черты и качества. Возникает новый взгляд на позднего Островского, в том числе и на «Бесприданницу».
В 1896 г. в связи с возобновлением драмы в Александрийском театре А. Р. Кугель дает ей характеристику, просто немыслимую два десятилетия назад: «Это замечательная пьеса, полная характеров, движения, художественных картин, и в то же время это та пьеса, в которой Островский менее всего напоминает Островского-бытописателя, Островского - этнографа и изобразителя „темного царства". Как односторонне подчас слагаются репутации!»
Кугель пытается сделать и следующий шаг в «реабилитации» драматурга - доказать, что тому доступно изображение не только простонародной, но и интеллигентной среды: «Островского выдвинули его картины „темного царства". Это составило его силу, но в то же время, укрепив за ним репутацию писателя народного по преимуществу, отняло у второй половины его деятельности, быть может самой блестящей, лучшую часть его славы. .. И когда Островский, устав и исчерпав характеры „темного царства", обратился к культурной среде образованных классов, он подарил русскую литературу несколькими блестящими и, позволю себе сказать, бессмертными произведениями. Такова „Бесприданница"» .
← Кугель пытается сделать следующий шаг в «реабилитации» | Отделяя произведение от его создателя → |
---|