Origam.ru - искусство, культура

Термин «простой напев»

Автор: Марина Новикова | Категория: Культура XIX века

То, что Чайковский называл древним пением, являлось таковым лишь относительно; «гаммы совершенно особенного свойства» не смогли ожить в пределах индивидуальной стилистики композитора, даже специально приноровленной к ним. И все же Чайковский имел право гордиться, что «первым из современных русских музыкантов потрудился для восстановления» - не «первобытного характера и строя», конечно, а значения музыки в храмовом действе.

Церковная музыка Чайковского - верное отражение того душевного настроения, с которым возвращались к церкви (или обращались к ней) после многолетних блужданий современники композитора: «Отправиться в субботу в какую-нибудь древнюю небольшую церковь, стоять в полумраке, наполненном дымом ладана, углубляться в себя и искать ответа на вечные вопросы: для чего, когда, куда, зачем, пробуждаться от задумчивости, когда хор запоет: „От юности моея мнози борют мя страсти", и отдаваться влиянию увлекательной поэзии этого псалма, проникаться каким-то тихим восторгом, когда отворятся царские врата и раздастся: „Хвалите Господа с небес!" - о, все это я ужасно люблю, это одно из величайших моих наслаждений».
Самоанализ, запечатленный в письмах композитора, показывает, как русский интеллигентный человек второй половины XIX столетия мог осмысливать место и значение «единственной сферы. . . в которую были вовлечены все сословия»^ в своей жизни, в образе мира, представавшего перед ним. Чайковский осознал и противоречие, неизбежно возникавшее между патриотическим чувством, личным порывом, любовью к старине и «каноном» - целостным миросозерцанием, отраженным в прекрасных формах православного богослужения. «Просто перелагателем» этих форм он стать не мог, и задача осталась неразрешенной. Образы духовной музыки
Чайковского, конечно, далеки от казенной, подчиненной государственности, «синодальной» трактовки православия, но далеки они и от того образа народной веры, который запечатлен в образах Макара Долгорукова в «Подростке», Марьи Лебядкиной в «Бесах», старца Зосимы в «Братьях Карамазовых» Достоевского, в «Запечатленном ангеле», «На краю света», «Соборянах» Лескова.