Origam.ru - искусство, культура

Вполне благовидная цель

Автор: Мария Хлебникова | Категория: Культура XIX века

Самая элементарная из корыстных целей - желание жизненных благ и материального приобретательства, - может быть, и самая «невинная». Гораздо страшнее потребность власти, «любоначалие», способное устранять со своего пути все преграды. Рядом с ним кривятся и строят гримасы тщеславие и «ущемленное самолюбие» - выражение Достоевского, удивительно точно передающее мучительность этого порока для того, кто им одержим.

Благотворительный бал в пользу гувернанток, праздник благотворительности, приготовлениями к которому озабочены почти все действующие лица на протяжении большей части романного времени, высвечивает и обличает все разнообразие открытой и тайной, тщательно скрываемой и нагло выставленной напоказ корысти, которой одержимо общество. Ради тщеславной потребности «не отстать» от новых веяний можно предать двадцатилетнюю дружбу, можно закрыть глаза на происходящие вокруг безобразия и назвать их «шалостями»; ради потребности властвовать можно пролить кровь, пожертвовать не одной человеческой жизнью. Корысть разъедает даже самую любовь - своим «безумным» поступком, бегством в «Скворешники» Лиза Дроздова надеется получить от судьбы то, что ей не дано, - право на любовь Ставрогина. Корысть действует как страсть - она ослепляет, делает глухим и лишает разума. Здесь корень изначальной, смертоносной лжи. Корысть обманывает - себя, других, весь свет.
Достоевский открывает и еще один, думается, важнейший для него источник корысти - приверженность идее. И власть, и самолюбие, и тщеславие, и все их производные - самоуверенность, гордость, пренебрежение к окружающим - в своем удовлетворении вовсе не всегда преследует материальные выгоды. Среди действующих лиц романа прямая денежная нажива мерещится разве что капитану Лебядкину да Федьке Каторжному. Для остальных она только попутное средство для достижения иных целей. Подавляющее большинство персонажей одержимо идеей, но в своей одержимости отнюдь не бескорыстно. Мы становимся свидетелями бесконечного разнообразия форм такого рода идейного небескорыстия.