Origam.ru - искусство, культура

Уподобления необходимы Репину

Автор: Виталий Белевцев | Категория: Культура XIX века

Репин достиг здесь, пожалуй, максимальной для всей серии концентрации и цельности замысла. Известно, что Репин вообще очень часто переходил в своем творчестве от суетливо-иллюстративных, почти анекдотических подробностей самых первых своих идей к последующей ясности окончательных решений.

«Отказ от исповеди перед казнью» был первоначально задуман им как прямая иллюстрация к стихотворению Н. Минского «Последняя исповедь», и на первых набросках в камеру вместе со священником входил у него палач, как на это указывается и в авторской ремарке к стихотворению, написанному в форме драматического диалога. Однако художник очень скоро отказался от подобных деталей, сосредоточившись только на двух фигурах. И точно так же он пренебрег здесь какими-либо разъясняющими указаниями на евангельские параллели к изображенной сцене, ибо в условиях нравственного движения 1870-х годов, когда подобные параллели были у всех «на слуху», достаточно было картины страданий и гибели личности, идущей на смерть за свои убеждения, чтобы воображение интеллигентных зрителей легко находило и соответствующие нравственные прототипы.
Иной по сравнению с персонажами карандашных, эскизов к «Аресту» и герой «Отказа от исповеди». Однако это еще не столько различия характеров деревенских пропагандистов середины 1870-х годов и народовольцев конца десятилетия, сколько как бы разные фазы развития человеческой души, проходящей свой «крестный путь». Если пропагандисты на карандашных эскизах - какие-то чуть инфантильные, «не от мира сего» фигуры, люди, как бы еще и не ведающие того, что их постигло, то осужденный из «Отказа» - настоящий страдалец-смертник, прошедший уже все круги моральных мучений, но не сломленный духом перед надвигающимся концом. Повторю, картина задумана в тот момент, когда еще не проводили черту между участниками походов в деревню и террористами из «Народной воли». И те и другие - страдальцы за народное благо, стоически твердые в сознании исполняемого долга и не идущие ни на какие соглашения ни с властями, ни со служителями официальной церкви. Характер героя и здесь как бы растворен в излучаемом им «нравственном свете», отождествлен с человеческим идеалом, который исповедуют и художник и его зрители.