Origam.ru - искусство, культура

Судьба смелых

Автор: Михаил Бабенка | Категория: Культура XIX века

Самоотвержение, преданность идут у них вместе с мстительностью и нетерпимостью; они просты во многом и лукавы во многом. . . Они не дорожат своею жизнию, но не дорожат также и жизнию ближнего; странная настойчивость их равняется англосаксонскому упрямству.

С одной стороны, наивная любовь к внешнему, самолюбие, доходящее до тщеславия, до сладострастного желания упиться властью, рукоплесканиями, славой, с другой - весь римский героизм лишений и смерти. . . Люди вроде Орсини сильно действуют на других, они нравятся своей замкнутой личностью, и между тем с ними не по себе; на них смотришь с тем нервным наслаждением, перемешанным с трепетом, с которым мы любуемся грациозным движением и бархатным прыжком барса. Они дети, но дети злые. Не только Дантов ад „вымощен" ими, но ими полны все следующие века, выращенные на грозной поэзии его и на озлобленной мудрости Макиавелли. Маццини так же принадлежит к их семье, как Козимо Медичи, Орсини - как Иоанн Прочида. Из них нельзя даже исключить ни великого „искателя морских приключений" Колумба, ни величайшего „бандита" новейших времен - Наполеона Бонапарта» ".
Среди лиц, составляющих герценовскую портретную галерею, есть одно, невидимое и неназванное, однако же оно постоянно маячит перед мысленным взором автора. Речь идет о читателе, на которого рассчитаны «Былое и думы». Герцен ведет с ним живой и откровенный диалог. «Вы, - пишет Герцену Лев Толстой, удивляясь смелости его мысли и упрекая его за слишком легкий тон статьи об Оуэне, - как будто обращаетесь только к умным и смелым людям». Да, слог Герцена действительно рассчитан на умных и смелых людей. Герцен верит в них, идет к ним с открытой душой. Других людей он и знать не хочет.
Если уж говорить о личности Герцена и его предполагаемого читателя, т. е. смысл еще раз вспомнить, что говорил о лондонском изгнаннике Лев Толстой. Тот поразил его «своей внешностью небольшого, толстенького человека и внутренним электричеством, исходившим от него», редким соединением «глубины и блеска мыслей» . Внутреннее электричество у человека обычного, бытового облика, глубина и блеск мыслей, дающие о себе знать в форме непринужденного разговора, составляют обаятельную сущность литературного стиля «Былого и дум», покоряя читателя, заражая его электричеством, превращая в свободного и смелого собеседника.