Автор: Виталий Белевцев | Категория: Культура XIX века
Интересно, что, уподобляя современные события и современных людей евангельским прототипам, писатели и художники прибегали тогда к посредничеству иконографии мирового изобразительного искусства. Например, Достоевский, для которого отношения князя Мышкина и Настасьи Филипповны в «Идиоте» как бы «просвечивали» фигурами евангельских Христа и блудницы, описал внезапную встречу своих героев в композиционной схеме «me tangere», очень распространенной в мировом искусстве (в том числе, например, у Александра Иванова).
«Она опустилась перед ним на колени, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах» ". Но ведь то же самое было теперь и у Репина, для которого не могла не иметь значения и «Тайная вечеря» Ге, хорошо известная всем художникам, или даже не до конца воплощенный замысел «Хохота» Крамского, о котором его автор рассказывал и часто и очень красноречиво, и, конечно, более всего - евангельские сюжеты у старых мастеров, где все эпизоды легенды выливались в композиционных решениях, отмеченных точной афористической найденностью.
В эскизах из бывших собраний Лезина и Остроухова Репин откликнулся на те из композиций старых художников, где схваченный и привязанный к столбу Христос или подвергается или подготавливается к бичеванию и допросам. В обоих карандашных эскизах российский студент, участник «хождений в народ», точно так же привязан к столбу и окружен враждебной ему толпой. Его фигура и тут и там облачена в какие-то длинные одежды, которые И. С. Зильберштейн определил как крестьянские рубахи, но которые призваны были прежде всего напоминать об одеяниях библейских времен - в особенности в эскизе из собрания Лезина, где в такие же неопределенно-длинные одежды, как на академических библейских композициях, облачены и две фигуры русских крестьян, сидящие и стоящие рядом с пропагандистом.
← Тайная вечеря | 1877-1878 годы → |
---|