Origam.ru - искусство, культура

Синтетичность усадебной культуры

Автор: Анастасия Петрова | Категория: Культура XIX века

Таким образом, в русской усадьбе и ее культурной жизни не только воплощались эстетические идеалы человека второй половины XIX в. и удовлетворялись его духовные потребности, но и складывались и дополнительные по отношению к городу условия, которые способствовали развитию различных связей с народом и пробуждению интереса к его жизни.

Сказанное может создать у читателя идеализированные представления о роли усадьбы в общественной и социальной жизни той эпохи и прежде всего о взаимоотношениях помещика и крестьянина. Между тем положение усадьбы на всем пути ее развития и тем более во второй половине XIX в. было гораздо сложнее и противоречивее. Именно вследствие этой сложности и противоречивости усадьба указанного времени явила собою в концентрированном виде образ России не менее, чем в предыдущий период своего существования, связанный с классицизмом XVIII-начала XIX в.
В развитие этого положения приведем пример, освещающий роль усадьбы в жизни одного из наиболее прогрессивных людей того времени, поэта, революционера, друга А. И. Герцена - Н. П. Огарева.
Вряд ли в изучении этого вопроса следует исходить только из широко известной статьи Огарева «Письма деревенского жителя», которая хотя и свидетельствует об общем изменении по сравнению с предыдущей эпохой отношения к существу усадебной жизни или времяпрепровождения, но не касается основных побудительных причин, заставивших поэта на длительное время поселиться в деревне. Из приведенной ниже выдержки из этой статьи можно сделать вывод, верный для общего восприятия усадьбы в тот период, но отнюдь не исчерпывающий для Огарева: теперь уже искали не различных забав или меланхолического сентиментального уединения на лоне природы, как раньше, но главным образом отдыха от городской суеты в разумном и здоровом быте. «Я рад, что уехал из города, - писал Огарев. - Мне надоели и тревожное движение на улицах, и внутренняя тревога мысли. Не думай, чтобы я сентиментально желал уединения, как то делалось в блаженной памяти риторические времена Усладов, бедных Лиз и Тидгевой „Урании" . Мне самому было бы смешно видеть себя, уединенно расположенного на берегу журчащего ручья, плетущего венок из незабудок, воспоминая блаженны дни, тоскуя О тщете мирской. . . Нет! друг мой, эти времена давно утратились. Фразистая грусть о чем-то, натянутая слезливость, искание высоких чувств.. . - вся эта болезненная неясность головы осталась в памяти как пошлая сказка. . . Вдобавок. . . край чудес, к которому я стремился, - весьма обыкновенное поместье, оно издревле не отличалось ни особенно хорошим местоположением, ни особенно хорошим климатом. Но в нем можно было жить спокойно - и вот чего я хотел».