Origam.ru - искусство, культура

Проблема периодизации в русской музыке

Автор: Артем Хлыстунов | Категория: Культура XIX века

Это вполне верно и в отношении музыки. Грандиозное расширение ее тематического спектра, области отражаемых музыкой жизненных явлений и «типов» (по любимому выражению Стасова и кучкистов) столь очевидно и общеизвестно, что об этом излишне говорить подробно. Важно отметить, что подобное расширение привело к сильной переориентации воспринятых от западноевропейского искусства музыкальных жанров и средств, т. е. своеобразие русской действительности - через ряд посредствующих звеньев - нашло выражение в принципах построения собственно художественного мира.

Можно сказать, что русские композиторы переинтонировали западные модели - так же как народ переинтонировал «новые песни», услышанные в городе или усадьбе. Главное свойство этого процесса ощущается как конкретизация жанров и всех иных выразительных средств в зависимости от художественной задачи.

Самый яркий пример - творчество Мусоргского: западноевропейская вокальная миниатюра романтического стиля перерастает у него (вслед за Даргомыжским) в совершенно оригинальный жанр вокальной сцены; «российская песня», наследие предшествующей эпохи, порождение музицирования «в народном вкусе», возвращается к крестьянским первоистокам; из идеи шумановских циклов характеристических фортепианных пьес, объединенных программным замыслом, вырастает уникальная композиция «Картинок с выставки», перебрасывающая слушателя в разные страны и эпохи.

Здесь выступает также иная проблема, общая для музыки, литературы и живописи: можно охарактеризовать ее как проблему соответствия художественной формы жизни, проблему «прямого шага» от жизни к искусству. Мусоргский определял ее французским выражением a bout portante - «в упор» («смелая, искренняя речь к людям - a bout portante - вот моя закваска, вот чего хочу и вот в чем боялся бы промахнуться») и во имя этого отказывался от «предвзятых форм» - «заманчиво, но редкостно создать жизненное явление или тип в форме им присущей, не бывшей до того ни у кого из художников».

Были и другие пути соотнесения художественной формы и национальной действительности. У Римского-Корсакова, например, в сущности, нет «просто опер», seria или buffa: есть опера-летопись («Псковитянка»), опера-сказка («Снегурочка», «Сказка о царе Салтане»), опера-миф («Млада»), опера-колядка («Ночь перед Рождеством»), опера-сказание («Сказание о невидимом граде Китеже»).

В балакиревском «Исламее» идея свободной импровизационной формы листовских рапсодий трансформируется в особый вариационный принцип, отражающий характер аутентичных восточных тем. У Чайковского, более, чем кучкисты, склонного к устоявшимся жанровым моделям, симфонический цикл традиционного западноевропейского типа мощно преобразует национально-песенное начало. И так далее.