Origam.ru - искусство, культура

Опыт Верстовского-Серова

Автор: Артем Хлыстунов | Категория: Культура XIX века

Опыт Верстовского-Серова вскоре оказал значительное влияние на молодого П. И. Чайковского, однако, усвоенный гениальным музыкантом, получившим крепкую композиторскую выучку в Петербургской консерватории, он сразу же, даже в ранних, считавшихся самим автором неудачными операх («Воевода» и «Опричник»), дал принципиально иные результаты, чем у предшественников.

Что же касается тех музыкантов, которых критика и публика объединяли понятием «новой русской школы», или «петербургской школы», или «Могучей кучки», то они, отвергая «московский путь» . - путь, естественно вытекавший из сложившихся форм музыкального быта, - поставили своей целью запечатление звучания не только «видимого мира», но и мира России в целом, в единстве прошлого и настоящего, крестьянского и городского, сиюминутного и вечного, личного и всеобщего.

«Новая русская школа» начиналась с увертюры Балакирева «1000 лет» - «инструментальной драмы», где он «желал охарактеризовать три элемента нашей истории: язычество, московский уклад и удельно-вечевой элемент»; с эпической Первой симфонии Бородина и былинного «Садко» Римского-Корса-кова; с «Калистрата» и «Савишны» - «крестьянских типов» Мусоргского.

Непомерная трудность избранного композиторами-шестидесятниками пути очевидна. Сложившаяся историко-культурная ситуация предопределяла колоссальный разрыв между народом, который, по слову Глинки, «создает музыку», и теми, кто хотел «ее аранжировать». Разрыв был столь глубоко, трагически необратим, что последствия его явственно сказываются и сегодня.

Но с другой стороны, многослойность совокупного слухового опыта русских людей содержала в себе неисчерпаемые возможности движения и роста искусства. Константин Леонтьев, самобытный русский мыслитель, принадлежавший к тому же поколению, что и Мусоргский, полагал, что «петербургский европеизм» «утончил нервы России», что «отделение „сословий" и бытовое различие слоев внесло в славянорусскую жизнь ту сложность и то разнообразие, без которых невозможно цивилизованное, то есть развитое своеобразие, без которых немыслима полная и широкая жизнь, достойная великого народа».

Во всяком случае, «европеизм» (конкретно: «прививка западноевропейского инструментализма», пересадка на отечественную почву жанров оперы, симфонии и т. д.) побудил русских музыкантов обратить свои помыслы к России, и они увидели, что здесь еще предстоят неисчислимые открытия.