Origam.ru - искусство, культура

Герцен блистает и тут, и там

Автор: Михаил Бабенка | Категория: Культура XIX века

Любое действие приобретает в глазах Герцена историческое значение если носит независимый, освободительный характер. Оказываясь не у дел, попадая в разряд «лишних» людей, Онегины и печорины, считает Герцен, становятся историческими персонажами, потому что отпадают от николаевской государственности. Так сказать, совершают поступок.

Чем дальше уходили в прошлое 1830-е и 1840-е годы, чем чаще встречались Герцену представители нового разночинного поколения революционеров, тем выше поднимались в его мнении русские «лишние» люди времен его молодости, тем обаятельнее и простительнее казались ему их слабости. Подверженные гамлетовскому недовольству, гамлетовскому романтическому томлению духа, они заняли позицию неучастия в делах империи и навсегда расстались с самодовольным скалозубовским и молчалинским душевным покоем. В конце жизни Герцен, оглядываясь назад и идя наперекор общему мнению, противоставляющему «отцов и детей», упорно говорит о важной исторической роли «лишних» людей как прямых блестящих предшественников революционно настроенных разночинцев 1860-х годов.
Тайный брак Натали, бесправной воспитанницы, с политическим ссыльным - деяние, заслуживающее попасть в анналы русского освободительного движения - русской истории. Зато Голохвастов, двоюродный брат Александра Ивановича, обрисованный в «Былом и думах» с тонким сарказмом, блестящий, образованный, честный человек, старательный службист, сделавший государственную карьеру, или всесильный граф Бенкендорф, или умный хитрый Дубельт и даже сам император Николай I (он, может быть, в еще большей степени, чем другие) лишены в «Былом и думах» ореола подлинных исторических деятелей. В этом смысле им далеко не только до Белинского и Станкевича, но и до Натали, невесты Герцена, - в глазах Герцена они всего лишь детали огромной бездушной чиновничье-жандармской машины.