Origam.ru - искусство, культура

Беляевский период

Автор: Николай Наумов | Категория: Культура XIX века

Сочинения Римского-Корсакова исполнялись, но, например, его оперы при постановках в Мариинском театре принимались не более как «с почетным успехом». Публика действительно жаждала «покоя и воли» или, по Римскому-Корсакову, «сладкопения».

С одной стороны, оправдывалось предсказанное Мусоргским в письме к А. А. Голенищеву-Кутузову в 1875 г.: «Способ легкой наживы и, конечно, столь же легкого разорения (биржа) очень родственно уживается с способом легкого сочинительства (буфф) и легкого разврата (канкан). .. .Буфф вступит в легальную связь с канканом и задушит nous autres С другой стороны, отечественным музыкантам петербургской школы предъявлялось - критикой, слушателями нового поколения - обвинение в «народничании», «примитивнича-нии» и, как следствие, «невнимании к жизни человеческого духа» и его «идеальным порывам», в пренебрежении опытом западноевропейского искусства.

Однако 1880-1890-е годы отнюдь не были застойным периодом в русском музыкальном творчестве. По отношению к музыке можно, по-видимому, определить направление происходивших перемен как стремление говорить об идеальном в идеальных формах. Кризисным явлениям текущей жизни противопоставлялся здесь с нарастающей силой идеальный образ России в единстве ее прошлого и будущего, природы и народа, «мы» и «я». Быть может, именно музыка в те годы в наибольшей мере осуществляла предназначение искусства по Гоголю: «Возвращать в общество то, что есть истинно-прекрасного и что изгнано из него нынешнею бессмысленною жизнью».

Существует концепция, по которой «идеальные устремления» русской музыки этого периода имели сугубо романтический характер «ухода от жизни»: «От серой, обыденной действительности музыка увлекала слушателя в мир чистой красоты и поэзии» или «романтической мечты, представленной в картинах опоэтизированного патриархального мира» Такое суждение представляется неверным: красоту русская музыка, как и другие отечественные искусства, находила в самой жизни, именно возвращая в нее ее собственное истинно прекрасное. Это воплощалось непосредственно в музыкальной ткани, а не в эстетических программах.