Автор: Мария Хлебникова | Категория: Культура XIX века
Контраст между видом живого и сильного человека с крутыми плечами и смелым лицом и видом конспиративного «бумажного сора», в который втиснута его жизнь, должен был оказать на зрителя особенно раздражающее впечатление. И Репин усиливал эту тему, чувствуя в ней выражение «мертвости», «узости» интересующего его характера.
В выкинутых «внутренностях» чемодана, бесстыдно вытолкнутого на общее обозрение, есть острый и тоже мертвящий оттенок безразличия человека к человеку, который пронизывает всю заговорщицкую деятельность как таковую, где человек лишь средство, ибо ведь такое же безразличие - в присутствии в крестьянской избе «чужих» людей-заговорщиков, переодетых в «чужую» одежду, которым до хозяев нет дела, или же в том, как хватают этих людей такие же безразлично-«казенные» руки полиции, которым тоже нет дела до личности арестованных.
Вот это зловещее ощущение чуждости друг другу всех без исключения изображенных - еще одна интонация, пронизывающая картину и звучащая как бы тоже не в пользу характеров как таковых. Ведь человеческие души могут общаться между собой, характер же - нечто заведомо изолированное от всего и вся. В «Сватовстве майора» эта черта была еще незаметна Федотову, однако в «Игроках» или в особенности в эскизах к «Игрокам» взаимная отчужденность изломанно-мрачных манекенов (равно как и их самих от предметов - стола или черной бутылки на столе) прочувствована им до самого дна. И так же у Репина в карандашных эскизах к «Аресту» (в особенности в эскизе с подгорюнившейся крестьянкой) между присутствующими еще были какие-то человеческие отношения, тогда как в картине они уступают место холодной отъединенное всех от всех.
← Сватовство майора | Фигуры из правой части картины → |
---|