Origam.ru - искусство, культура

Характерные черты литературного реализма

Автор: Николай Наумов | Категория: Культура XIX века

Если характернейшей чертой литературного реализма считается изображение действительности максимально соответствующими ей языковыми средствами - использование «речевого самоопределения среды, связанного с ее бытом, ее культурой и ее историей», «воспроизведение социальных характеров с помощью их собственных голосов», - то подобное явление наблюдается и в музыке. Принцип речевого самоопределения более всего близок Мусоргскому, у которого действующие лица «говорят так, как хотят говорить», а музыка становится «художественным воспроизведением человеческой речи без утрировки и насилования» - «музыкой правдивой, точной, но (читай: значит) художественной, высокохудожественной».

Отсюда у Мусоргского чаще, чем у кого-либо другого, возникает резкое стилистическое расслоение внутри художественного целого: ярчайший пример - далеко выходящий за пределы чисто музыкального контраст между характеристиками раскольников и петровцев или Марфы и Эммы в «Хованщине». Такое же явление наблюдается в чисто инструментальных жанрах: достаточно вспомнить о «Картинках с выставки». Обратившись, например, к «Князю Игорю» Бородина, мы найдем великолепные примеры национально и исторически обусловленного речевого самоопределения - Кончак, Кончаковна, Овлур, плач Ярославны, а также социально обусловленного расслоения музыкальной речи - Игорь и Ярославна, с одной стороны, Скула и Брошка - с другой.

Своеобразная многоязыковость является типической особенностью оперного стиля Римского-Корсакова: поскольку почти во всех операх композитора действие разворачивается в двух и более мирах (мир людей, мир природных стихий и их олицетворений, мир языческих божеств и духов и т. д.), то любой персонаж, кроме «личной» интонационной характеристики, имеет еще «видовую», указывающую его принадлежность тому или иному миру. Снегурочка не говорит как Купава, а Любава как Волхова (хотя, сближаясь с людьми, существа иного мира перенимают людские интонации): жрец Радегаста и Чернобог существуют в разных музыкальных пространствах. Случается, что композитор умышленно проводит один сюжетный мотив через разные миры: так, в «Майской ночи» два хоровода «зеленых святок» - людской и русалочий, в «Младе» три купальских коло - людей, духов, нечисти, и по любому краткому фрагменту нетрудно определить, о каком мире в нем идет речь, ибо у каждого - свой язык.